Горетов стан - административно-территориальная единица Московского княжества с самого начала его существования (XIII век), а затем и Московской Руси вплоть до реформ Петра I, когда в 1714 году было введено деление России по губерниям.
Название "Горетов стан" происходит от имени реки Горетовки (Горетва, Горедва), протекающей по территории этого стана. В русском языке "стан" - "временная оборудованная стоянка" (полевой стан, стан воинов и т.п.). Ранее станом называлось также место, где осенью после уборки урожая останавливался сборщик дани, податей - доверенное лицо князя, владетеля окружающей местности.
Слово "стан" сменило более древнее название подобных мест - "погост" (от слова "гостить"), сюда приезжали "гости" (купцы) для торговли, здесь располагалась церковь и кладбище при ней. Сюда приезжал сам князь с дружиной для сбора дани. С укреплением власти князя необходимость таких разъездов отпала: население в установленный срок стало свозить дань в определенное место - "стан". Станом стали называть и всю округу, куда свозились подати. За словом же "погост" сохранилось значение "кладбище".
Горетов стан целиком располагался в бассейне рек Сходня (Всходня) и Горетовка. Его граница на западе и юго-западе проходила по реке Истре до её впадения в Москву-реку, на юге - по Москве-реке до впадения в неё реки Сходня, на востоке - от Москвы-реки примерно по нынешнему каналу имени Москвы до реки Клязьмы и далее вверх по Клязьме до впадения в неё реки Радомля, на севере - по реке Радомля к реке Истра, включая село Соколово, что неподалёку от нынешнего Истринского водохранилища.
Наиболее подробно мы будем рассказывать о сёлах и деревнях, расположенных в окрестностях Зеленограда, иногда затрагивая при этом и сёла соседних станов, например, Поварово (точнее, Поворово, как оно писалось до 1941 года), находящееся сразу за рекой Радомля в Почерневом Стане, Льялово, что сразу за Клязьмой в стане Манатьин.
Славяне массово заселили территорию Горетова стана лишь в начале XI века. Кто же населял эти земли до прихода славян?
ДРЕВНЕЙШЕЕ НАСЕЛЕНИЕ ГОРЕТОВА СТАНА
Первыми племенами, населяющими территорию Горетова стана, этническая принадлежность которых достоверно известна, были угро-финские племена. Начав своё расселение с Зауралья, они к VIII-VII векам до н. э. заселили значительную часть лесной Восточной Европы, в том числе бассейны Москвы-реки, Оки. В археологии оставленные ими следы материальной и духовной деятельности известны под названием дьяковской (и позднедьяковской) культуры.
В середине I тысячелетия до н. э. на восток начинают продвигаться балтские племена. В результате на Верхней Оке образуется восточно-балтское племя галдов (голдов). Это имя известно как по западно-европейским источникам, так и по русским летописям ("голядь"). Галды населяли Верхнюю Оку около тысячи лет, в археологии их культура известна под названием мощинской. По литовски "галас" - "конец", таким образом, галды, голядь - это "окраинные" балты. Голядь дважды столкнётся с вятичами: на Оке и на Горетовке, но об этом ниже.
В самом начале VIII века нашей эры на Верхнюю Оку, на территорию, занятую голядью, пришла группа славян-вятичей. Племя голядь раскололось на три части: часть вернулась на запад, на исконно балтские земли, часть была ассимилирована вятичами, а остальные ушли к верховьям Москвы-реки и, продвигаясь вниз по ее течению, к концу IX века достигли берегов реки Горетовки. Здесь они начали смешиваться с издавна обитающим на территории Горетова стана финским племенем неря. Однако этот процесс не завершился: в XI веке они были ассимилированы славянами.
ВЯТИЧИ
Откуда же пришли вятичи? Повесть временных лет о происхождении вятичей сообщает: "...радимичи бо и вятичи от ляхов. Бяста бо два брата в лясех, - Радим, а другой Вятко, - и пришедша Радим на Сежу, и прозвавшася радимичи, а Вятко седе с родом своим по Отце, от него же прозвашася же вятичи".
Летописное упоминание "от ляхов" вызвало обширную литературу, в которой, с одной стороны, обосновывалась возможность именно польского ("от ляхов") происхождения вятичей (в основном это польские истоки), а с другой стороны высказывалось мнение, что речь идёт об общем направлении продвижения вятичей, то есть с запада.
Анализ вятичских древностей при раскопках показывает, что они ближе всего к материальным археологическим свидетельствам верховьев Днестра, а, значит, скорее всего, вятичи пришли оттуда. Пришли без каких-либо особенностей, и только изолированная жизнь в верховьях Оки и метисация с "окраинными" балтами - голядью - привели к племенному обособлению вятичей.
С верховьев Днестра на северо-восток ушла с вятичами большая группа славян: будущим радимичи (во главе с Радимом), северяне - юго-западней вятичей, и еще одна славянская группа, дошедшая до верховьев Дона. Эта группа славян через два века была вытеснена половцами. Название её не сохранилось. В одном хазарском документе упоминается славянское племя "сльюин". Возможно, это они ушли на север в Рязань и слились с вятичами.
Имя "Вятко" - первого главы племени вятичей - является уменьшительной формой от имени Вячеслав.
"Вяче" - древнерусское слово, означающее "больше", "более". Это слово известно также в западно- и юго-славянских языках. Таким образом, Вячеслав, Болеслав - "более славный".
Это подтверждает гипотезу о западном происхождении вятичей и иже с ними: имя Болеслав наиболее широко распространено у чехов, словаков и в Польше.
Захоронения в вятичских курганах очень богаты вещевым материалом, как в количественном, так и в художественном отношениях. В этом они существенно отличаются от захоронений всех других славянских племён. Особенным разнообразием вещей характеризуются женские захоронения. Это свидетельствует о высокой развитости культовых представлений (а значит, идеологических) вятичей, о степени их самобытности, а также об особом отношении к женщине.
Этноопределяющим признаком вятичей при раскопках являются семилонастные височные кольца, найденные в сотнях женских погребений. Их носили на головной ленте из кожи, ткани или луба, покрытого тонкой полотняной плетеной тканью. На лбу ткань украшалась мелкими бусинками, например, из стекла жёлтого цвета вперемешку с просверленными вишнёвыми косточками. Кольца продевались одно над другим в сложенную вдвое ленту, нижнее кольцо подвешивалось на месте сгиба ленты. Ленты свисали с правого и левого висков.
Арабские источники говорят об образовании в VIII веке на территории, занимаемой славянскими племенами, трёх политических центров: Куябы, Славии и Артании. Куяба (Куява), по-видимому, была политическим объединением южной группы славянских племён с центром в Киеве (Куяве), Славия - объединением северной группы славян во главе с новгородскими славянами. Артания, скорее всего, представляла собой союз юго-восточных славянских племён - вятичей, радимичей, северян и неизвестного по имени славянского племени, обитавшего в верховьях Дона, но покинувшего эти места в конце X века из-за набегов кочевников.
С IX века усилившийся Хазарский каганат начинает войны на севере своих границ со славянскими племенами. Полянам удаётся отстоять свою независимость, племена же вятичей, радимичей и северян были вынуждены выплачивать дань хазарам. Вскоре после этих событий, в 862 году захватывает власть в Новгороде и становится князем князь Рюрик. Его преемник - новгородский князь Олег в 882 году завоёвывает Киев и переносит сюда из Новгорода центр объединённого Русского государства. Сразу же после этого Олег в 883-885 г.г. накладывает дань на соседние славянские племена - древлян, северян, радимичей, одновременно освобождая северян и радимичей от уплаты дани хазарам. Вятичи же ещё в течение почти ста лет были вынуждены выплачивать дань хазарам. Желая сохранить независимость, часть вятичей начинает уходить вниз по Оке и, дойдя до устья Москвы-реки, разделяется: часть занимает приокские территории Рязанской земли, другая часть начинает продвигаться вверх по Москве-реке.
В это время вниз по Оке-реке продвигается киевский князь Святослав: он замыслил завоевать булгар и хазар. И, проходя по Оке, он, как пишет летопись, "налезе на вятичи...".
"Налезе” означает по древне-русски - "внезапно встретил". Можно предположить, что произошла, вероятно, сначала небольшая стычка, а потом было заключено между вятичами и Святославом соглашение, которое заключалось в следующем: "Хотя мы до этого платили дань хазарам, но отныне станем платить дань вам; однако же нужны гарантии - ваша победа над хазарами." Это было в 964 году. Следом Святослав разгромил булгарское княжество на Волге, и сразу же двинувшись вниз по реке, разгромил столицу хазар в низовьях Волги и другие их основные города на Дону (после этого Хазарский каганат кончил своё существование). Это было в 965 году.
Естественно, вятичи не собирались выполнять свои обязательства, иначе зачем же князю Святославу снова в 966 году приводить к покорности вятичей, т.е. снова заставлять их платить дань? Подчинил - заставил платить. Видимо, некрепкими были эти платежи, если через 20 лет в 985 году князю Владимиру снова придётся идти походом на вятичей, и на этот раз окончательно (а у вятичей не было другого выхода) привести к дани вятичей. Именно с этого года вятичи считаются входящими в Русское государство. Считаем всё это неточным: платёж дани не означает вхождения в государство, которому платится дань. Правители остаются "своими" (сравни: хазары - славяне, татары - Русь). Итак, именно с 985 года, вятичская земля осталась относительно самостоятельной: дань платили, но правители оставались своими.
Всё же именно с конца X века вятичи начинают массово овладевать Москвой-рекой и занимают, как конечный итог один из притоков Москвы-реки - Горедву (позднее она будет называться Горетовкой). В начале XI века их движение внезапно застопорится: завоевывая и ассимилируя фино-угорские земли, вятичи вдруг сталкиваются на севере со славянским же племенем кривичей. Возможно, принадлежность кривичей к славянам и не остановила бы вятичей в их дальнейшем продвижении (тому в истории мы тьму примеров слышим), но вассальная принадлежность вятичей сыграла свою роль (конечно, нельзя не учитывать и родственность языка, хотя в те времена такой аргумент и не являлся решающим), ведь кривичи уже давно вошли в состав России.
КРИВИЧИ
Путь кривичей в Волжско-Окское междуречье был извилист и занял около пяти веков. Примерно в V веке нашей эры в Южной Прибалтике образуется союз прусских, литовских племён и славянского племени венедов. Во главе союза, согласно легенде, стояли два брата - Видевут и Брутен. Видевут олицетворял светскую власть, Брутен, принявший титул "Криво-Кирвайто", - религиозную власть. Есть древние свидетельства, что возникший союз племени назывался Брутенией, по имени первого жреца - Брутена. Позже нарицательным именем "криве" стали называть верховного жреца.
Видимо, Криво-Кирвайто модернизировал языческую религию с верой в богов стихий во главе с Перкунсом (Перуном), несколько приблизив её к древнеримскому образцу (отметим, что это было во время окончательного распада Римской империи). Главное святилище (религиозный центр) располагалось в Ромове (сравните - Рим), братьям Видевуту и Брутену соответствуют братья-близнецы Ромул и Рем, упоминаемые в легенде об основании Рима, в почитании римских братьев-близнецов фигурирует "римское дерево", которому можно поставить в соответствие священный дуб главного святилища в Ромове. Этот дуб на расстоянии трех шагов от него и в высоту на семь локтей (примерно на три с половиной метра) со всех сторон был скрыт от непосвящённых богато убранными занавесями. На дубе находились изображения трёх главных богов во главе с Перкунсом (Перуном).
Каждый из богов символизировал связь с одной из трёх космологических зон (трёх частей "мирового дерева") - небом, землёй и расположенным между ними живым и неживым миром. Криве хранил вечный огонь у дуба, принимал участие в жертвоприношениях, давал важные советы, был духовидцем и занимался предсказаниями (говорил "устами бога" согласно легенде), был посредником между жизнью и смертью, т.к. пруссы, литовцы и венеды верили в воскресение плоти и в будущую жизнь (отсюда происхождение слова "смерть"; с - хороший, мерт - сон, т.е. "хороший сон").
Легенда говорит, что Криве, почувствовав себя немочным, сжёг себя добровольно в священном костре. Этот обычай умерщвления или добровольной смерти потерявшего силу вождя, символизировавшего силу племени, существовал у всех индоевропейских народов от ариев Древней Индии до германцев и славян.
Само слово "криве" означает "искревленная палка", "посох" (точнее "палка с обработанным комлем в виде набалдашника на конце") - символ власти. От слов "кий", "крак", а от них названия городов "Киев", "Краков". От этого же гнезда слов произошли фамилии и прозвища Кучка, Крюк, Крюков. Аналогичные образования можно найти у других индоевропейских народов, например, у древних греков и осетин.
Образовавшийся союз южно-прибалтийских племён оказался непрочным: славянское племя венедов, избрав своего Криве-жреца, в VI веке, во время великого переселения народов, совершило поход на восток и осело к югу от Псковского озера вдоль реки Великой (район от Пскова до Великих Лук), вытеснив оттуда и частично ассимилировав угро-финское племя весь (современные вепсы). По названию своего жреца племя стало именоваться кривичами. Два века спустя, в VIII-XI веках, кривичи занимают полоцкие, витебские и смоленские земли, смешиваясь здесь с местным балтским населением. Происходит разделение кривичей: псковские кривичи образуют союз с новгородскими словенами, а словенско-полоцкие кривичи продолжают занимать области на восток от Смоленска и, продвигаясь севернее Москвы-реки, к XI веку занимают северную часть волжско-окского междуречья, область, где проживало угро-финское племя меря. Здесь они встретились с вятичами.
ВТОРОЙ ПУТЬ ИЗ "ВАРЯГ В ГРЕКИ”
Горетов стан и Москва (еще до своего возвышения) находились на перекрёстке важных торговых путей с севера на юг и с запада на восток. Приведём два факта в подтверждение этого.
В 1837-1838 годах в Москве на Пречистенке (в советское время Кропоткинская набережная) был найден клад серебряных арабских монет IX века, позже находили и отдельные точно датированные арабские монеты - дирхемы, один из которых чеканен в 862 году, второй - в 866 году. Эти находки являются несомненным свидетельством развитых торговых связей проживающих по Москве-реке и её притоками племён с закавказьем и хорезмом. Другой факт: на пограничье с вятичами по среднему Дону, Осколу и верхнему Северному Донцу хазары в IX веке ставили крепости, назначением которых был также контроль над донским торговым путём. Подати, взимаемые с проходящих торговых караванов, составляли немалую долю доходов хазарского каганата. Потому-то торговый путь от балтийского моря и Новгорода, ведущий через реки Мсту, Тверцу, Верхнюю Волгу, Всходню (здесь возможен вариант - через Волоколамск), Москву-реку, Оку, волоком к Дону и далее по Дону через Азовское море в Чёрное море, можно назвать вторым путём "Из варяг в греки” в отличие от первого пути - по Днестру. Видимо, второй торговый путь существовал и до IX века, во всяком случае, его большое значение для внутриплеменных связей несомненно при полном отсутствии сухопутных дорог в лесных чащах.
Определение структуры торгового пути через Сходню (Горетовку), Москву-реку и Оку неожиданно помогает нам перейти к анализу происхождения названий этих рек.
ГОРЕТОВКА, МОСКВА, ОКА...
(происхождение названий)
Предлагаемая гипотеза основана на ряде частных известных ранее предположений, часть из этих предположений подвергнута коррекции. Выскажем сначала нашу гипотезу вкратце, а затем перейдём к детальному анализу.
Водный путь по Горетовке, Москве, Оке представлялся угро-финским племенам вариантом мирового дерева, которое в своих трёх частях представляет: верх дерева (ветви) - река Горетовка (Всходня), т.е. "верхняя" река, середина дерева (ствол) - река Москва, т.е. "связующая" река, низ дерева (корни) - река Ока, т.е. "нижняя" река.
А теперь подробнее.
Жившие в течение полутора тысяч лет в бассейнах рек Горетовка, Москва, Ока угро-финские племена включили указанный водный путь в систему своего мировоззрения, в основе которого, как и у всех других на Земле (без исключения) племён, лежало понятие мирового дерева. Мировое дерево когда-то было установлено первопредком - основателем племени. Низ дерева (корни) выражал рождение человека племени, середина дерева (ствол) - его жизнь в племени, верх дерева (ветви) - завершение жизни в племени, уход к предкам. Это движение к предкам было движением вперёд, что нашло свое очевидное отражение во многих языках. Обратимся к слову "предок”: это тот, кто "перед”, "впереди”. Конечно, возможным было обратное движение от предков к племени, но такое движение мыслилось как чрезвычайное явление и требовало особых усилий от людей племени - жертв, призывов - молитв, а потому и вызывали это "движение” особые люди - жрецы. Мировое дерево представляло в пространственной модели мира вертикальную проекцию, горизонтальная проекция представлялась в виде центра (племя = мировое дерево) и четырёх частей света (всё чужое). Мировое дерево служило для построения самых разных отношений в племени и природе. Вот несколько примеров таких триад: ночь - утро - день, мать - сын - отец, луна - земля - солнце, колос - стебель - корень.
Называть религией такое космологическое построение было бы неточным. Правильность такой модели мира подтверждалась коллективным опытом племени, а потому эта модель вместе с ритуалом для каждого характерного события в жизни человека и племени была скорее ещё не расчленённым знанием - историей, правом, медициной, литературой, искусством, математикой, этикой, географией одновременно.
По мнению современных исследователей, основные торговые пути в рассматриваемом нами регионе в древности были направлены с севера на юг, поэтому не будет удивительным предположение, что именно транспортный путь по рекам Горетовке, Москве, Оке был освящён посредством включения его в общую космологическую систему, т.е. представлен в виде мирового дерева с вершиной - рекой Горетовкой, стволом - рекой Москвой, и корнями - рекой Окой.
ОТКУДА ПРОИЗОШЛО НАЗВАНИЕ ”ГОРЕТОВКА”?
Есть предположение известного историка И.Е. Забелина: ”В древности Сходня называлась Горетвой, так как она протекает по гористой местности, а потом "Всходней” стали называть всю реку, а старое название сохранилось только за её правым притоком р.Горетовкой”.
Моё предположение иное: гидроним "Горетовка" является переводом с языка угро-финского племени меря название этой реки. Само слово "Горетовка" происходит от древнерусского слова "горе" - "вверх", "наверх", чаще всего, от берега реки (см. "Словарь русского языка XI-XVII вв.", вып. 4, 1977 г.). Таким образом, слово "Горетовка" означает "всходняя" и является, по существу синонимом слова "Всходня".
Как же племя меря называло реку Горетовку?
Язык племени меря не сохранился. Но в близком к нему вепском языке есть слово, образующее куст слов со значениями, вполне укладывающимися в схему "мирового дерева", точнее, верхней части мирового дерева:
"пэ" - голова, вершина, колос, край, над;
"пэй" - светло, солнце, день;
"пэле" - на;
"пэмез" - глава, начальник;
"пэлпей" - сверху.
Для нашей гипотезы важно лишь то, что река Горетовка в переводе с языка меря называлась "Верхняя"; название Горетовки может звучать так: Пэйоки = пэ + йоки = верх + река или Пэлна = верхняя.
Добавим к этому рассуждению ещё один, хотя и небольшой, аргумент. Захоронения у угро-финских племён производились в направлении север-юг, что хотя бы в некоторой мере также служит подтверждением мысли о то, что верх в рассматриваемой географической интерпретации (как голова погребённого) направлен к северу (река Горетовка).
Когда вятичи ознакомились с бассейном реки Горетовки (а это могло произойти гораздо раньше массового заселения ими этих мест, т.е. раньше начала XI века, - через торговцев, которые по совместительству были и разведчиками), они перевели угро-финское название реки на древнеславянский, точнее вятичский, язык. Так возникло название "Горетовка". Возникновение этого названия можно датировать X веком. Но при переводе названия реки была допущена неточность.Вятичи не восприняли угро-финское название реки как элемент мирового дерева: для них Горетовка была рекой, за которой далее надо было выходить "горе", "наверх", чтобы далее на север продвигаться волоком.
Иными словами, у вятичей было другое представление о назначении рек как транспортных и торговых путей. Уточнить эту нашу догадку помогает то, что в Окском бассейне было четыре населённых пункта с названием Горетово (Горетовка), они и сейчас ещё сохранились:
1) дер. Горетовка в верхнем течении реки Горетовки; (будем называть его "северное" Горетово);
2) село Горетово на Москве-реке в 20 км северо-западнее Можайска ("западное" Горетово);
3) дер. Горетово, расположенная на Оке в 2 км восточнее Луховиц, примерно на полдороге между Коломной и Рязанью ("южное" Горетово);
4) дер. Горетово, расположенная за Рязанью по течению Оки ("дальнее" Горетово).
Все перечисленные селения Горетовы расположены в местах, откуда удобен выход на сушу для дальнейшего передвижения волоком.
О "западном" Горетове, что под Можайском, есть интересное сообщение Сигизмунда Герберштейна, посла германского императора, побывавшего с посольством в Москве в 1517 и 1526 г.г.: "Москва становится судоходной только за 6 миль выше Можайска. В этом месте грузят на плоты и доставляют в г.Москву материал для постройки домов и других потребностей. А ниже города товары и прочее, ввозимое иноземцами, доставляется на судах" (С.Герберштейн. Записки о Московии. Изд. МГУ, 1988, стр. 129). "6 миль выше Можайска" - это как раз в районе Горетова. именно здесь был перевалочный пункт, за которым шёл путь "горе", на сушу и далее на запад в Польшу и Литву или на север к Пскову и Новгороду через Волоколамск.
Из "южного" Горетова (между Коломной и Рязанью) существовал удобный переход сухим путём на Дон и далее к Азовскому и Чёрному морям. Подобный переход на Дон был и у "дальнего" Горетова (в Рязанской земле). Об этих путях упоминает английский посол в России: "По Дону можно из Москвы доехать водой до Константинополя и во все части света.. это недавно было доказано одним посланником, отправленным в Константинополь, который плыл сперва Москвой-рекой, потом вошёл в другую, называемую Окой, тут перетащил лодку свою на Дон, а отсюда уже всю дорогу плыл водой".
По аналогии с тремя рассматриваемыми "всходными" путями естественно предположить, что р.Горетовка своим названием также отмечала "всходный" транспортный и торговый путь (северный), т.е. такой путь, который переходил с реки на сушу.
Если принять нашу гипотезу о происхождении названия "Горетовка", то ясно, что слова "Горетовка" ("Горедва") и "Всходня" ("Сходня") - синонимы, означающие "речной путь со всходом на сушу". Один такой "всход" очевиден: это переход по суше (около 3 км) с р. Сходня на р. Клязьма в районе нынешнего Новоподрезкова. Второй "всход" не так очевиден: это дер. Горетовка, в окрестностях которой, видимо, заканчивался судоходный путь и далее следовала переправа в бассейн Верхней Волги и далее к Твери и Новгороду.
Глубокая древность торгового пути по р. Горетовке позволяет утверждать, что в районе д.Горетовки ещё до XIII века велась оживленная торговля с купцами и обслуживание волока.
Перейдём теперь к выяснению происхождения названия "Москва”.
ОТКУДА ПРОИЗОШЛО НАЗВАНИЕ "МОСКВА”?
Существует до десятка разных версий о происхождении названия реки "Москва" (название рек древнее одноимённых названий городов).
Несостоятельность ряда версий давно общепринята: из угро-финских языков - от "москва" = "медведь" и "ава" = "мать", от "муста" = "чёрный" и "ва" = "вода", от "моск" = "корова" и "ва" = "вода".
В настоящее время соперничают три версии происхождения названия "Москва":
1) имя "Москва" относится к балтийскому языковому слою топонимии Подмосковья, т.к. в балтийской топонимике находится много языковых соответствий: Мозгава, Мускава, Москотово и др. (Топоров В.Н.);
2) имя "Москва" исконно русского происхождения; исходное - "мозг", "моск" ("промозглый", "мокрый");
3) имя "Москва" балто-славянского происхождения; происходит от слова "мост", "мостки", "мостковая".
Впервые эту версию в печати высказал русский поэт и писатель А.Р.Сумароков в середине XVIII века. Ныне эта версия получила развитие: "мост" стали понимать как "связь", а гидроним "Москва" как "мостковая", "связующая”.
Дальнейшее наше рассуждение будет похожим на рассуждение о происхождении названия реки "Горетовка".
Итак... Моё предположение таково: гидроним "Москва" является переводом с языка угро-финского племени меря названия этой реки.
Само слово "Москва" происходит от древнерусского слова "мост", "мостки", "мостковая". Таким образом, слово "Москва" означает "мостки", "мостковая".
Как же племя меря называло реку Москву? В ответе на этот вопрос мы подходим к центральному аргументу нашего доказательства предложенной гипотезы. Сразу сообщим наш главный аргумент в отношении происхождения гидронима "Москва".
В вепском языке, близком к исчезнувшему языку меря, имеется куст слов по интересующей нас теме:
"сюдэ", "сюдэй" - нутро, внутренность, сердце;
"сюуд" - мост, настил;
"сюу" - причина, вина;
"сюуг" - спина, тетива (т.е. то, что связывает);
"сюум" - глаз;
"сюнд" - Бог (т.е. тот, кто в центре, середине, причина всего).
Для нашей гипотезы важно лишь то, что река Москва в переводе с языка меря называлась "Средняя", "Внутренняя"; всё же в первом приближении название Москвы может звучать так: сюдэйна, средняя (река).
Когда вятичи ознакомились с бассейном Москвы-реки, они перевели угро-финское название реки на древнеславянский язык: Мостковая, Мостки; отсюда и - Москва. Возникновение этого названия можно датировать X веком. Но, как и при переименовании названия "Горетовка”, вятичи не восприняли угро-финское название реки как элемент мирового дерева: для них Москва была рекой, на которой и вдоль которой было много мостов через реки, ручьи и овраги.
Гораздо труднее включить в понятие мирового дерева название реки "Ока". Вятичи пришли на Оку на два-три века раньше, чем на Москву-реку и Горетовку, и словообразование наверняка совершалось по-другому. Пока придётся ограничиться следующим обстоятельством: в ряде угро-финских языков (марийском, чувашском, вепсском) слово "ака" означает "женщина", поэтому можно предположить, что "Ока" - женская нижняя река. Здесь перевода на вятичский язык не произошло, возможно, из-за того, что у вятичей при их приходе на верхнюю Оку в VIII веке была другая система топонимических названий.
НЕЗАВИСИМЫЕ ВЯТИЧИ (XI век)
Для вятичей XI век - это время частичной и даже полной независимости. К началу XI века, когда вятичи заселили территорию Горетова стана (бассейн рек Всходня и Горетовка), область их расселения достигла максимального размера и занимала весь бассейн верхней Оки, бассейн средней Оки до Старой Рязани. весь бассейн Москвы-реки (включая Горетов стан), верховья Клязьмы.
Что касается Горетова стана, то его границы подтверждаются следующими фактами:
а) материалы археологических раскопок показывают, что северная граница расселения вятичей проходила примерно по реке Радомля: к северу уже жили кривичи;
б) по современным лингвистическим исследованиям граница между окающими говорами (кривичи) и акающими говорами (вятичи) русского языка проходит также по реке Радомля (т.е. северной границе Горетова стана);
в) в несколько более позднее время Горетов стан всегда находился на особом положении у московских князей - он был их личной вотчиной. Землями из своей вотчины они наделяли своих личных служивых людей, тех, кто всегда должен быть под рукой, - от подчинённых ему служилых князей до княжеских псарей и конюхов. Для контраста отметим, что землями к востоку от Клязьмы (т.е. от восточной границы Горетова стана) распоряжался дмитровский удельный князь, а землями к западу от реки Истры (т.е. от западной границы Горетова стана) распоряжался звенигородский удельный князь, хотя оба они по договору подчинялись московскому князю.
Вятичская земля среди всех других земель Древней Руси находилась на особом положении. Вокруг, в Чернигове, Смоленске, Новгороде, Ростове, Суздале, Муроме, Рязани, была уже государственная, княжеская власть, развивались феодальные отношения. У вятичей же сохранилось родо-племенные отношения: во главе племени стоял вождь, которому подчинялись местные вожди - старейшины рода. Видимо, один из таких родов и заселял область Горетова стана, а также район Москвы с окрестностями.
Из летописей известны лишь два имени вятичских племенных вождей: Вятко - родоначальник племени (VIII век) и Ходота. Лаврентьевская летопись под 1096 годом сообщает: "...а в вятичи ходихо по две зимы на Ходоту и на сына его...". Из этой краткой записи можно извлечь два интересных соображения. Во-первых, если летопись считала достойным упомянуть сына Ходоты, то он занимал у вятичей особое положение. По моему предположению, власть у вятичей была наследственной, и сын Ходоты являлся наследником отца. Для нас это будет представлять интерес, когда позже пойдет речь о боярине Кучке.
Второе соображение. В "Этимологическом словаре славянских языков" (вып. 8, 1981 г.) находим: "ходота" - "колдунья", "чародейка", "ночная бабочка". И далее "ходатай" - "посредник", "проситель за кого-либо", "заступник". И, наконец: "ходить" - "то же, что идти, но движение повторяющееся". Значит, Ходота - это человек, имеющий доступ (ход) к богам племени, проситель перед богами за свое племя, т.е. жрец. Но, если со жрецом воюют, то в его руках и светская власть. Вывод: духовная и светская власть у вятичей была в одних руках.
Не так, если мы вспомним братьев Видевута и Брутена, было у кривичей. Там духовная и светская власть были разделены. Такое разделение властей сохранилось и позже: духовную власть в Новгороде и Пскове олицетворял посадник, светскую - князь.
Эта разница в структуре власти между вятичами и кривичами скажется позднее и на структуре государственного устройства в Москве и Новгороде и даже на характерах новгородцев, тверичей и москвичей.
В заключение этого локального историко-лингвистического рассуждения ещё один - в несколько строчек этимиологический экскурс.
Лингвистами доказано, что слова "ходить” и "сидеть” имеют общее происхождение. Значит, они должны иметь и какой-то общий смысл, но как раз в этой части возникают большие затруднения. Исходя из вышесказанного, можно предположить, что общим смыслом для этой пары глаголов является указание на функцию обращения жреца к богам: глагол "ходить" выражает функцию сакрального "хождения" к богам, глагол "сидеть" выражает функцию состояния жреца при обращении к богам (он сидит на кресле, троне). Отсюда, видимо, происходит слово "посадник"; балтские языки (языки предков кривичей) не знают слов с корнем "ход”.
Вернёмся, однако, к исторической канве нашего рассказа.
С приходом вятичей в начале XI века в Горетове стане образовалась крутая этническая закваска: в IX веке пришедшее сюда балтское племя голядь смешалось с аборигенами - угро-финским племенем меря, в начале XI века пришедшее сюда славянское племя вятичей влило новую свежую струю в кровь местного населения. Такая смесь этносов всегда приводит через несколько поколений к взрыву психической и творческой энергии народа. Это и произойдёт позже.
Во время правления Ярослава Мудрого (1019-1054) вятичи в летописях совсем не упоминаются, как-будто бы между Черниговом и Суздалем нет никакой земли, или эта земля не имеет никакого отношения к бурлящей жизни Киевской Руси. Более того, в летописном списке племён этого времени вятичи тоже не упоминаются. Это может означать лишь одно: вятичская земля не мыслилась в составе Руси. Скорее всего, Киеву платилась дань, и на этом взаимоотношения заканчивались. Трудно предположить, что дань во времена Ярослава Мудрого не выплачивалась: Киевская Русь была сильна, едина, и Ярослав нашёл бы средства образумить данников.
Но после смерти Ярослава в 1054 году положение резко меняется. Между князьями начинаются междоусобицы, и Русь распадается на множество больших и малых удельных княжеств. Здесь уж совсем не до вятичей, и они наверняка прекращают выплату дани. Да и кому платить? Киев далеко и не граничит уже с вятичской землей, а другим князьям ещё надо с оружием в руках доказать свое право взимать дань.
Есть немало свидетельств полной независимости вятичей во второй половине XI века. Одно из них приведено выше: полное умолчание в летописях.
Вторым свидетельством может служить отсутствие полного пути из Киева в Ростов и Суздаль. В это время приходилось добираться из Киева в Северо-Восточную Русь кружным путем: сначала вверх по Днепру, а потом вниз по Волге, в обход вятичской земли.
Владимир Мономах в своём "Поучении" детям "и инъ кто почтет" как о необычном предприятии говорит о поездке из Приднепровья в Ростов "сквозе Вятиче" в конце 60-х годов XI века. Владимиру Мономаху в это время было около 16 лет и, кто знает, храбрая ли дружина выручила, вятичи ли уважили доблесть совсем еще юного князя...
Третье свидетельство мы почерпнем из былин об Илье Муромце.
Именно труднопроходимость пути через вятичей в XI веке послужила главным мотивом для былины о схватке между Ильей Муромцем и Соловьём-разбойником. "Заросла дорожка прямоезжая" - это указание на путь через вятичей, свитое на дубе гнездо Соловья-разбойника - достаточно точное указание на священное дерево вятичей, местопребывание жреца. Схватка со жрецом? Конечно, да; вспомним, что жрец выполняет у вятичей и светские, в данном случае военные, функции. Где должно находиться священное дерево? Конечно, в центре племени вятичей, т.е. где-то на верхней Оке - в местах первоначального обитания вятичей. В былине есть и более точные указания - "Брынские леса". И на карте мы можем найти речку Брынь, впадающую в Жиздру - приток Оки, а на речке Брынь село Брынь (для грубой привязки сообщим, что ближайшим из современных к Брыньским лесам городов является вятичский город Козельск)... Можно найти ещё целый ряд параллелей между былиной и реалиями, но это уведёт нас совсем далеко от обсуждаемой темы. Как видите, попутно нам удалось обнаружить и "столицу" вятичской земли.
Если путь через вятичей остался не только в "Поучении" Владимира Мономаха, но и в памяти народной, - можно себе представить, чем была земля вятичей в представлении окружающих ее народов.
ВЯТИЧИ ТЕРЯЮТ НЕЗАВИСИМОСТЬ (XII век)
К концу XI века обстановка для вятичей изменилась: в результате раздоров Киевская Русь разделилась на ряд независимых княжеств. Те из них, которые окружали вятичей, начинают захватывать вятичские земли. Черниговское княжество стало захватывать основные земли вятичей - в верховьях Оки; Смоленское княжество делало то же самое несколько севернее, Рязанское княжество довольно легко заняло земли вятичей, т.к. вятичи там не успели ещё закрепиться; Ростово-Суздальское княжество действовало со стороны Москвы-реки с востока; с севера, со стороны кривичей, было относительно спокойно.
Идея единой с Киевом Руси ещё не исчерпала себя, поэтому в конце XI века для связи Киева с Суздалем и Ростовом налаживается путь "полем" через Курск на Муром по правому (южному) берегу Оки через "ничейные" земли между вятичами и половцами, где проживало немало славян (имя им - "бродники").
Владимир Мономах (ещё не будучи великим князем) в 1096 году совершает походы против вождя вятичей Ходоты и его сына. Видимо, этот поход не принёс осязательных результатов, потому что в следующем году на съезде русских князей в Любиче (что на берегу Днепра) при разделе земель совсем (как и раньше) не упоминаются земли вятичей.
В это же время начинает проникать в землю вятичей и христианство. Вятичи дольше других славянских племён сопротивлялись принятию христианства. Правда, насильственного крещения не было, но можно наблюдать постепенное изменение языческого ритуала (сжигание покойников) к христианскому ритуалу (захоронение), конечно, с рядом промежуточных ступеней. Этот процесс в нашей северной вятичской земле закончился лишь к середине XIV века.
Впрочем, имеется и некоторое документальное подтверждение этому: при раскопках в Кремле найдена печать киевского митрополита, она датируется как раз нашими тревожными 1090-ми годами (1091-1096 г.г.). Значит, церковь уже была в Москве. Наступает XII век...
... И опять полное отсутствие сведений о вятичах, вплоть до середины XII века. Почему? ... А вот почему...
Летописный свод всегда был подвержен идеологии своего времени: писали с пристрастием, при переписывании через многие десятки лет вносили коррективы в соответствии с духом времени и политической линией князя, либо стремясь повлиять на князя и его окружение.
Таким переделкам имеется и документальное подтверждение.
В 1377 году, за три года до Куликовской битвы, писец-монах Лаврентий за короткий срок, в два месяца, переписал старую летопись, подвергнув её переделкам. Такой редакцией летописи руководил епископ Суздальский, Нижегородский и Гордецкий Дионисий.
Вместо рассказа о бесславном поражении разобщённых русских князей при нашествии Батыя (а именно так трактуют события другие древние летописи) Лаврентьевская летопись предлагает читателю, т.е. князьям и их приближённым, пример дружной и героической борьбы русских с татарами. Прибегнув к литературным средствам и, очевидно, выдавая свою переделку за первоначальный летописный рассказ, епископ Дионисий и "мних" Лаврентий прикровенно, как бы устами летописца XIII века, благословляли современных им русских князей на освободительную антитатарскую борьбу (подробнее об этом написано в книге Прохорова Г.М. "Повесть о Митяе", Л., 1978, стр. 71-74). В нашем случае летописцы, очевидно не хотели сообщать о существовании в XI-XII в.в. славян-язычников и о независимой области в центре Русской земли.
И вдруг(!) в 40-х годах XII века - одновременный взрыв летописных сообщений о вятичах: юго-западных (что в верховьях Оки) и северо-восточных (что в районе города Москвы и окрестностей). В верховьях Оки, в земле вятичей, мечется со своей дружиной князь Святослав Ольгович, то захватывая вятичские земли, то отступая; в среднем течении реки Москвы, тоже вятичской земле, в это самое время князь Юрий (Георгий) Владимирович Долгорукий казнит боярина Кучку, а потом приглашает князя Святослава Ольговича: "Приди ко мне, брате, в Москов".
Обычно здесь рисуют идиллическую картину: благородные князья, роскошные подарки, обильный пир, дружба навек... На самом же деле всё было гораздо трагичнее. Для нас особый интерес представляет та часть этой истории, которая связана с Москвой и боярином Кучкой, владетелем Москвы и окрестностей, включая территорию будущего Горетова стана, но сначала вкратце опишем обстановку вокруг вятичей в это время.
Оба князя имели общего предка - Ярослава Мудрого, бывшего их прадедом. У обоих и дед, и отец были великими князьями Киевскими. Правда, Святослав Ольгович происходил от более старшей ветви, чем Юрий Долгорукий: дед Святослава был третьим сыном Ярослава Мудрого, а дед Юрия (Георгия) был четвёртым сыном Ярослава Мудрого. Соответственно, в таком порядке передавалось и великое княжение Киевское по неписанному закону того времени: от старшего брата к младшему. Потому и дед Святослава Ольговича княжил в Киеве раньше деда Юрия Долгорукого.
А дальше пошли вольные и невольные нарушения этого правила, чаще вольные. В итоге к 30-м годам XII века возникла вражда между потомками Мономаха и Ольговичами. Эта вражда будет продолжаться 100 лет, вплоть до нашествия Батыя.
Для нашей пары было ещё одно затруднение на пути к северному престолу: они были младшими братьями в своих семьях (Юрий Долгорукий был седьмым из восьми братьев, Святослав Ольгович самым младшим, четвёртым). Некоторые из их братьев успели уже побывать на великокняжеском престоле, а до них очередь не доходила.
Перейдём ближе к интересующему нас отрезку времени, 1146-1147 годам.
В 1146 году умирает великий князь Киевский Всеволод Ольгович, старший брат Святослава Ольговича; престол он оставляет второму брату, Игорю Ольговичу. Но киевляне не хотят никого из Ольговичей, обвиняя их в злоупотреблениях, и приглашают князя из Мономахова рода, но не Юрия Долгорукого, а его племянника, Изяслава. Так Юрий Долгорукий, Суздальский князь и Святослав Ольгович, сменивший к этому времени уже три княжества, становятся союзниками и одновременно претендентами на киевский престол.
Но прежде Святослав хочет вернуть наследственное владение своих предков, Черниговское княжество. После краткого периода растерянности он начинает выполнение своей задачи с вятичской земли: Козельск становится на его сторону, а Дедославль на сторону его противников - черниговских правителей. Святослав Ольгович захватывает Дедославль с помощью белозерской дружины, присланной Юрием Долгоруким. Больше прислать Суздальский князь не может, т.к. сам покоряет сторонников Киева - сначала Рязань, а потом Новгород.
Вот от Юрия Долгорукого гонец, у него грамота для Святослава. В грамоте князь Юрий передает, что перед походом на Киев нужно разбить последнего противника в тылу - Смоленского князя. Святослав начинает выполнять этот план, покоряет жившее в верховьях реки Протвы и обрусевшее балтское племя голядь.
Дальнейшим военным действиям помешала весенняя распутица, и тут новый гонец от князя Суздальского с приглашением в Москву. Цитируем запись о событиях зимы 1147 года по Ипатьевской летописи (эта запись под 1147г. содержит также первое летописное свидетельство о Москве): "Иде Гюрги воевать Новгорочской волости и пришед взя Новый Торг и Мьстоу всю взя, а ко Святославоу присла Юрьи повеле емоу Смоленскоу волость воевати. И шед Святослав и взя люди Голядь верх Поротве, и тако ополонишася дроужина Святославля, и прислав Гюргии рече приди ко мне брате в Москов".
Дадим перевод этой записи: "Юрий (Долгорукий) выступил против Новгорода, захватил Торжок и все земли по реке Мсте, а к Святославу прислал гонца с поручением выступить против Смоленского князя. Святослав захватил земли племени голядь в верховьях Протвы, и его дружина взяла много пленных. Юрий же прислал ему грамоту: "Приглашаю тебя, брат мой, в Москву”.
Теперь можно в деталях представить себе, о чём шёл у них длительный, неторопливый разговор, прерываемый лишь переменой блюд... Лёгкие полушутливые упрёки: один оказал недостаточную помощь под Дедослалвлем, другой фактически уклонился от вторжения на землю смолян. Обсудили планы на лето 1147 года: сначала вернуть Черниговское княжество Святославу Ольговичу, а потом двигаться на Киев... Дядя должен сменить племянника на Великом Киевском княжении... Да скрепить надо бы договор свадьбой: вот и сына Олега привёз я к тебе на смотрины. У тебя, Гюрги, младшая дочь на выданьи - пусть приглядятся друг к другу...
Многое из обговоренного сбудется: этим же летом Святослав вернёт свою отчину и дедину, Черниговское княжество, и оно останется за ним до самой его смерти в 1165 году.
Долго будет биться Юрий Владимирович за киевский престол, одни раз даже ненадолго захватит Киев, но станет великим Киевским князем лишь в 1155 году. А через два года, в 1157 году, наступит смерть, по слухам от яда, подсыпанного на пиру у киевского боярина Петрилы. Состоится и задуманная свадьба: в 1150 году сочетаются браком сын Святослава Ольговича Олег и младшая дочь Юрия Долгорукого.
Рассматривая события 1146-1147 годов, можно наблюдать агонию вятичей как отдельного славянского племени, окончательно потерявшего остатки своей независимости. Святослав без тени сомнения считает район верхней Оки - колыбель и центр вятичской земли - территорией Черниговского княжества. Вятичи уже расколоты: вятичи Козельска поддерживают Святослава Ольговича, вятичи Дедославля поддерживают его противников. Видимо, решающие столкновения произошли в 20-30 годы XII века, и тогда вятичи потерпели поражение. На северо-востоке, по среднему течению Москвы-реки, безраздельно господствуют суздальские князья. В конце XI века летописи перестают упоминать вятичей как существующее племя.
Земля вятичей разделяется между Черниговским, Смоленским, Суздальским и Рязанским княжествами. Вятичи входят в общерусскую народность.
Боярин Кучка - последний вождь вятичей?
В проблеме вятичей имеется ещё один интересный вопрос: история с боярином Кучкой. Для нас она тем более интересна, что приближает рассказ к области Москвы-реки и её притока Горетовки. Напомним, что, согласно нашему предположению, в вятичское время среднее течение Москвы-реки и бассейн Горетовки населяла группа вятичей, во главе которой стоял местный вождь, он же жрец.
Постараемся показать, что последним таким вождём и жрецом был боярин Кучка. Это предположение не является новым. Но имеется несколько серьёзных соображений, которые ранее не брались в расчёт, которые позволяют с большей достоверностью говорить об истинности предположения, вынесенного в заголовок.
Передадим вкратце хрестоматийную легенду о боярине Кучке.
На месте Кремля во времена Владимира Мономаха (10-20 г.г. XII века) было расположено "село красныя боярина хорошаго Кучки Степана Ивановича". Некоторые учёные склонны утверждать, что это село располагалось в районе Китай-города и Зарядья.
С другой стороны, в летописи (Полн. Собр. Русск. Летописей, т.II, стр. 118) повествуется, что во второй половине XII века Москва носила двойное название "Москва, рекше Кучково” (в переводе - "Москва, т.е. Кучково”).
Наконец, третье независимое свидетельство: район Сретенки и Чистых прудов до XV века именовался "Кучковым полем".
Эти три свидетельства позволяют с доверием относиться к легенде.
Василий Образец - Добрынский воевода Ивана III (1470-1490 г.г.)
Василий Фёдорович Добрынский получил от своих родителей прозвище - Образец; совсем не потому, что он был примером в поведении или в другом схожем смысле, а просто потому, что он был похож на своих родителей лицом (был их образом, то есть образцом).
По летописным сведениям, первое упоминание о Василии Фёдоровиче Добрынском (сиречь - Образец) относится к 1471 году, когда нашему герою было уже около 40 лет: в это время Василий Фёдорович Образец-Добрынский - наместник в Устюжской земле (что в верховьях реки Сухоны, западнее Уральских гор).
Это не только беспокойное время, но и беспокойная земля: с одной стороны на эту территорию ещё претендует Великий Новгород; со второй стороны - на эту территорию рассчитывают прежние, угорские князья, а с третьей стороны - конечно, великий московский князь приказал - оставить её за собой.
Отец Василия Образца-Добрынского, Фёдор Костантинович Дбрынский-Симский, погиб в злополучном бою под Суздалем 7 июля 1445 года, когда татары пленили великого князя Василия II, отпущенного вскоре за большой выкуп.
Главные события, в которых участвовал Василий Образец в 1471 году, развернулись вокруг Великого Новгорода.
Новгородцы, не желая подчиниться Москве, заключили договор с Литвой, вели переговоры с Ливонским Орденом меченосцев; во главе пролитовской, антимосковской партии стояло семейство Борецких, первым лицом здесь была Марфа Борецкая.
Великокняжеское правительство решает незамедлительно действовать широким фронтом против новгородских поборников независимости: с запада должны двинуться псковичи, с юга и востока сам великий князь Иван III. Особая роль в этом плане отводилась наместнику в Великом Устюге Василию Образцу: он со своей ратью должен был захватить новгородские колониальные владения по Северной Двине.
В конце мая-начале июня 1471 года посылается гонец к Образцу, "чтобы с Устюжаны на Двину же ратию пошел".
Пока Образец собирал войско и шёл навстречу противнику, которого возглавлял призванный новгородцами князь Василий Шуйский-Гребёнка, московское войско одержало победу над новгородцами у реки Шелони (около 80 км юго-западнее Новгорода) 14 июля 1471 года. Судьба Новгорода была решена, но об этом Образец, скорее всего, не знал: от Новгорода до Северной Двины около тысячи километров, и вряд ли гонец мог за две недели пересечь это болотистое, бездорожное пространство. А войско Образца встретилось с новгородской ратью 27 июля 1471 года на Двине, у устья речки Шиленги. Общая численность новгородских войск достигала 12 тысяч, московских - около 4 тысяч. Как обычно, сражение судовых ратей произошло на суше - "вышед из суд".
В Ермолинской летописи сообщаются интересные подробности: при встрече враждующих войск они "обославшеся межь себя, излюбиша, вышед на берег битися". Таким образом, столкновение ратей сохраняло некоторые черты старинных поединков, когда место для боя и порядок действий определялись соглашением сторон. В этом видно и благородство Василия Образца. Небольшая цитата из Карамзина ("История...”, т.VI, гл.I): "Битва продолжалась целый день с великим остервенением. Убив трёх двинских знаменосцев, москвитяне взяли хоругвь новгородскую и к вечеру одолели врага. Князь Шуйский, раненый, едва мог спастися в лодке, бежал в Колмогоры, оттуда в Новгород...". Ближайший результат победы Образца при Шиленге - поход вниз по Северной Двине, где москвичи и устюжане новгородские "градки...поимаша" и "приведоша же всю землю ту за великого князя". Новгород подчинялся Москве, и немалая заслуга в этом Василия Образца-Добрынского.
Шесть лет терпел Великий Новгород такое подчинение, и в 1477 году воспротивился. Тут же Иван III организовал поход на Новгород, по всем правилам тогдашнего военного искусства: шёл передовой полк, шёл большой полк (в центре), правый полк, левый полк и т.п. В правом полку шёл отряд воеводы Василия Образца вместе с отрядом царевича Данияра. Татарский отряд Данияра славился своими грабежами, не потому ли рядом с ними шёл отряд Образца? Образец и Данияр шли по правому берегу реки Мсты.
Подошли к Новгороду... Уже ясно было, что Новгород не может сопротивляться. Но всё же Иван III перед Новгородом дал распоряжение устроить войско для начатия неприятельских действий - и в собственном, большом, великокняжеском полку поставил Василия Образца с боровичами (то есть из города Боровска).
Новгородцы всё же сдались без боя. И только в день подписания договора (а фактически признания полной покорности) пришли в Новгород основные боевые силы, в том числе воевода Василий Образец, царевич Данияр и другие. Видимо, они охраняли окрестности города от возможного военного вмешательства.
Только-только - к началу 1478 года - завершились дела с Новгородом, как снова, с Казани, появилась татарская угроза. И тут же, ещё не отдышавшегося Василия Образца призывают на службу государю.
Что же случилось? Казанскому хану показалось, что московские войска потерпели поражение под Новгородом (так доложили), и он решился на поход аж до Вятки. Грабёж был велик, но центральная власть не оставалась безразличной. Нападение казанцев вызвало ответный поход русских войск: 26 мая 1478 года из Нижнего Новгорода на Казань была отправлена Суздальская рать во главе с Василием Фёдоровичем Образцом. Согласно Карамзину ("История...”, т.VI, гл.IV): "он доходил из Нижнего до самой Казани и приступил к городу; но страшная буря заставила его удалиться. Царь Ибрагим просил мира...". Требования Москвы были удовлетворены.
Таков был Василий Фёдорович Образец-Добрынский в своём воинском действии. Далее он показал себя неплохим дипломатом, но правда, дипломатом во внутренних отношениях, да и возраст подошёл.
Настаёт год 1480... Уже много лет не платил дань царь Иван в Орду. Да и где она там, Орда? Вечная смена власти, уже и ранее отделившееся Крымское ханство на неё претендует...
С десяток лет собирался напасть на Русь ордынский хан Ахмет, и вот пришла пора...
Иван III уже и приготовился, но вдруг его младшие братья запротестовали... Борис и Андрей, естественно, Васильевичи, даже собирались призвать на помощь литовского короля Казимира, и он обещал отдать им в княжение город Витебск. Иван III отправил к братьям послов во главе с боярином Василием Фёдоровичем Образцом и с ростовским архиепископом Вассианом. Переговоры были упорными, но в конце концов, как сообщает летопись, "...приидоша же тогда братия к великому князю на Кременец, князь Андрей Васильевич Большой и князь Борис Васильевич, своими силами на помощь великому князю противу царя Ахмута, князь же великы с любовью прия их". Все мы знаем о противостоянии российских и татарских войск и о победе Ивана III, но важность акции Василия Образца-Добрынского мы не вправе преуменьшать.
Татарское иго было таким образом повержено, но у Москвы остались еще проблемы, и главная - Тверское княжество, формально пока независимое.
В 1485 году Иван III "дожал" и Тверь. Верный своей осторожной политике, Иван III, как и в случае с Новгородом, не спешил; "На великом княжении тверском" он поставил своего сына Ивана (по прозвищу Молодой). Наместником при нём оставлен был Василий Образец-Добрынский. Вскоре после этого Образец переходит на службу к младшему брату Ивана III, Андрею, и тут же попадает в неприятную придворную историю. Цитируем Соловьева С.М. ("История России с древнейших времен", т.5, гл.2):
"В 1488 году боярин Андрей Образец объявил своему князю, бывшему тогда в Москве, что старший брат хочет схватить его ("поимать”). Андрей испугался, хотел уже тайно бежать из Москвы, но потом одумался и послал к могущественному тогда вельможе, князю Ивану Юрьевичу Патрикееву, с просьбой: чтоб тот доведался у великого князя, за что он хочет схватить его. Но Патрикеев отказался от этого опасного поручения, тогда Андрей сам пошёл к старшему брату и рассказал ему всё, Иоанн поклялся ему "Богом и землею и Богом сильным, творцом всея твари” (клятва довольно необычная для ортодоксального православного человека), что у него и в мыслях не бывало ничего подобного. Начали искать, откуда пошёл слух; оказалось, что великокняжеский сын боярский, Мунт Татищев, в шутку сказал об этом Образцу, а тот поверил и сказал князю Андрею, желая прислужиться, потому что прежде князь держал его в немилости. Татищеву Иоанн велел дать торговую казнь, хотел велеть даже отрезать ему язык, но митрополит его "отпечаловал", то есть упросил не делать этого".
Площадно всё же Татищева высекли. Впрочем Иван III через три года заключил в тюрьму своего братца Андрея, где тот и умер. Тяжкое дело - быть государем!
А что же наш Образец - владетель Никольского и Назарьевского? На старости лет он строит себе в Москве каменные хоромы - такие до него были только у великого князя, да у митрополита, да у богатых купцов - Ховрина, Тараканова; богат был, значит, Василий Образец... И сына воспитывал: Иваном назвал по крещению; тот станет достойным преемником своего отца.
Первые княжеские вотчины в Горетовом стане
Первые владельцы княжеского звания появились в Горетовом стане в конце VI века, когда великий князь и государь Иван III ликвидировал последние удельные княжества на Руси.
В 1460-ые годы фактически ликвидируется независимость Ярославского княжества, в 1474 году два ростовских князя продали Ивну III оставшуюся у них половину Ростова (первая половина принадлежала московским князьям ещё со времён Ивана Калиты). В 1485 году московское войско осадило Тверь, последний тверской князь Михаил Борисович бежал в Литву, и Тверь присягнула Ивану III.
Удельные ярославские, ростовские, стародубские князья со своими боярами начали активно переходить на службу великому князю, получая подмосковные вотчины, часто в обмен на свои родовые владения, по принуждению великого князя. Кто же из удельных князей получил земли в Горетовом стане?
Князья Голубые - Ростовские
У князя Александра Ивановича Ростовского было пять сыновей: Василий по прозвищу Ластка (от него пошёл угасший род князей Ласткиных - Ростовских), Михаил по прозвищу Касатка (от него пошёл существовавший до 1917 года род князей Касаткиных-Ростовских), Иван по прозвищу Лобан (род князей Лобановых-Ростовских был известным родом во все времена, его представители и сейчас занимают видное место в зарубежье). Ян (видимо, бездетный) и самый младший - Фёдор, по прозвищу Голубый.
Видно, очень любили отец с матерью своих детей, если дали им такие ласковые прозвища: Ластка, Касатка, Голубый (может быть, и слово "лобан" имело ласкательный оттенок). Из совместного рассмотрения этих прозвищ с очевидностью следует, что слово "голубый" в прозвище не означало цвет, а имело ласкательный смысл: "голубчик", "голубый" с ударением не на последнем слоге, а на втором. От Фёдора Александровича Голубого-Ростовского пошёл род князей с тем же прозвищем; впрочем, род продолжился всего три поколения.
Князь Федор Александрович упоминается в княжеской свите на свадьбе дочери Ивана III - княжны Федосьи Ивановны с князем Василием Холмским (13 февраля 1500 г.). Присутствие на свадьбе - знак особой близости к великому князю. Поэтому резонным прдставляется предположение, что князь Фёдор имел подмосковную вотчину, которая и была названа его фамилией-прозвищем - Голубое (более точно - Голубого, Голубово; именно так писалось это сельцо и эта фамилия в древних документах и на старых картах, с ударением, повторим, на втором слоге).
У князя Фёдора Голубого-Ростовского было два сына: бездетный Андрей и младший Василий. У Василия, в свою очередь, известен по родословной один сын - Петр Васильевич, не имевший наследников. После его смерти (ориентировачно, около 1550 г.) его вотчина сельцо Голубое как выморочное переходит к царю и великому князю Ивану IV.
С одним из представителей этого быстро угасшего рода связана интересная история.
Князь Ваилий Фёдорович Голубой-Ростовский был в 1530-ые годы боярином Андрея Ивановича Старицкого. Андрей Старицкий - родной брат Василия III. У Василия III вот уже почти двадцать лет не было детей от брака с Соломонией Сабуровой. А это значит, что наследником престола оставались князь Юрий Дмитровский и князь Андрей Старицкий. Василий III решается на развод и через два месяца после развода берёт в жёны молодую, красивую и образованную Елену Глинскую. И опять - в течение четырёх с лишнем лет нет детей. А Василию III уже 55 лет. Наконец-то на пятом году второго брака рождается сын - Иван (будущий царь Иван Грозный), а в следующем, 1531 году, рождается слабоумный Юрий. В 1533 году Василий III умирает, и при малолетнем великом князе Иване IV правительницей становится его мать Елена Глинская, а вместе с ней правит её фаворит князь Иван Овчина-Оболенский. И поползли страшные, тайные слухи: будто отцом великого князя Ивана и его брата Юрия является нынешний сердечный друг Елены - князь Овчина-Оболенский. Рядом арестов Елена Глинская пресекает слухи и боярское недовольство. Гибнет в тюрьме брат Василия III Юрий, в 1537 году доходит очередь и до Андрея Старицкого.
В такой обстановке боярин Старицкого - князь Василий Голубой-Ростовский решает переметнуться на сторону Елены: тайно ночью он посылает к фавориту Елены князю Овчине-Оболенскому гонца с вестью, что князь Андрей Старицкий собирается бежать в Литву. После скоротечных событий с погоней, переговорами, обманом князь Андрей Старицкий был заключён в тюрьму, где в том же году умер.
Сразу после этих событий, в августе 1538 года князь Василий Голубой-Ростовский перед походом на Казань назначается четвёртым воеводой в Серпухов. Невысокая должность для Ростовских князей... В 1561 году сельцом Голубым владеет уже Владимир Желнинский, посол в Польше, но об этом позже...
Князья Льяловские - Стародубские
Князья Льяловские, предположительно владельцы села Льялово и окрестностей ещё с XV века, происходят из рода князей Стародубских (от названия города Стародуба на реке Клязьме, их родового владения).
У князя Фёдора Стародубского было семь сыновей, третьим был Константин, по прозвищу Льяло. "Льяло" по-древнерусски - посуда, сосуд с носиком, из которого может выливаться вода, что-то вроде чайника или рукомойника. По какой-то причине так прозвали Константина Стародубского. Родился он около 1420 года.
Стародубская вотчина князей Льяловских славилась своими соляными варницами (может быть, какое-либо прспособление для варки соли было похоже на льяло?), поэтому князья Льяловские были богаты. Единственным сыном Константина Фёдоровича был Иван, ставший наследником богатой вотчины. Иван Константинович состоял в свите великого князя Ивана III; в старинных документах об этом имеется запись, датированная 1495 г. Вероятно, тогда-то он и получил подмосковную вотчину, которую оставил в наследство своим сыновьям. По княжеской фамилии вотчина стала называться Льяловым. Всего сыновей было пять: Борис, Михаил, Андрей (прозванием Сорока), Василий и Семён.
Из них Михаил имел сына Никиту Михайловича, служившего Ивану Грозному (1544 - 1565 гг.), четвёртого воеводу в Свияжске, имевшего бездетного сына Ивана, служившего Грозному же в 1572 - 1577 гг. А Андрей (Сорока) имел двух бездетных сыновей - одноимённых Юриев Андреевичей, Большого и Меньшого прозваниями, служивших в 1531 - 1534 гг.
По писцовой книге 1584/1586 гг. можно восстановить последнего из князей Льяловых-Стародубских, владевших Льяловым:
"За князем Петром Ивановичем Буйносовым-Ростовским в вотчине, что было преж сего в вотчине за князем Семеном за Стародубским: треть села Льялова на реке на Клязьме, а в нем на его трети двор вотчинников князь Петров, пустошь, что была деревня Высокое...". Далее перечислены другие пустоши: Костино (Короткино то ж), Азарова (Холникова то ж), Шенамасова, Омельяново, Наседниково, Степаново (Уварово то ж), Титовская, Ясдилово.
Здесь Семён Стародубский - это князь Семён Иванович Льяловский-Стародубский, младший сын Ивана Константиновича; князь Семён Льяловский - воевода в первых походах юности Ивана Грозного (1544-1550гг.). Из цитированного текста видно, что Льялово в 1584 году было разделено между тремя владельцами. Это, скорее всего, означает, что ранее Льялово было разделено между тремя братьями князьями Льяловскими, а затем каждый из них продал свою часть или передал в наследство зятю (мужу дочери; женщины в древних документах назывались исключительно редко).
Князья Алабышевы (Ярославские)
Князья Алабышевы, предположительно владельцы сельца Алабушева и окрестностей с конца XV века, происходят из рода князей Ярославских, его старшей ветви.
У ярославского князя Фёдора Романовича было три сына: старший - Федор, по прозвищу Алабыш, средний - Василий, по прозвищу Мамон, и младший - Александр, по прозвищу Алёнка. Эти прозвища (по Далю) означают: алабыш (алабырь) - бестолковый, косноязычный; мамон - лентяй, обжора; алёнка (аленький) - милый, любимый.
От Фёдора Фёдоровича Алабыша-Ярославского пошёл род князей Алабышевых. После ликвидации Ярославской самостоятельности за Ф.Ф.Алабышевым всё же осталась вотчина под Ярославлем; кроме того, взамен своих ярославских земель он получил от великого князя Ивана III вотчины в Звенигородском, Костромском и Московском уездах. Сельцо Алабышево и стало его подмосковной вотчиной.
Князь Фёдор Алабыш был доверенным лицом Ивана III. Когда после присоединения в 1485 году Тверского княжества к Москве настала пора произвести учёт всех тверских земель, в Тверь с этой целью был направлен во главе группы писцов Ф.Ф. Алабыш: "Того ж (1492 г.) лета князь великий Иван Васильевич послал в Тверские земли писати по московски в сохи; а Тверь писал князь Федор Алабыш, а Старицу Борис Кудозов (Кутузов)..." (В.Н.Татищев. История Российская, часть 4, собр.соч. в 8 т.т., т.6, 1996 г., с.79).
Мы располагаем сведениями о военной службе младшего сына родоначальника - Семёна Фёдоровича Алабышева. Вот его краткий послужной список, взятый из "Разрядной книги" (с нашими комментариями):
- 1516 г. - "... з Белые к Витепску: ... В левой (руке) князь Семен княж Федоров сын Алабышев...". Только что, в 1514 году, Русь возвратила себе Смоленск, захваченный Литвой более ста лет назад. Далее война между Русью и Литвой продолжалась с переменным успехом, но после заключения перемирия Смоленск остался за Москвой. Как видно из цитаты, русские войска доходили до городов Белого и Витебска;
- 1520 г. - князь С.Ф. Алабышев участвует в походе против Казани воеводой передового полка;
- 1521 г., июнь - "... как царь Крымской Магмед-Кирей, Минле-Гиреев сын, реку Оку перелез, а в те поры воеводы были на берегу:... в Стародубе ... князь Семён княж Федоров сын Алабышев". Здесь речь идёт о внезапном нападении крымского хана Мухаммед-Гирея на Русь, когда он "пограбил" окрестности Москвы и даже осаждал её; вернулся в степь, захватив несколько десятков тысяч пленников. Город Стародуб с воеводой князем С.Ф. Алабышевым остался в стороне от главного удара;
- 1527-1543 г.г. - князь Семён Алабышев всё это время участвует в обороне русских границ от казанского хана, занимает должности среднего уровня: второй наместник в Костроме, в левой руке первый воевода, во втором полку (судовой рати) первый воевода.
И вдруг... с начала 1550-х годов князья Алабышевы "исчезают": нигде и никогда о них нет более упоминания. Если бы фамилия выродилась (что бывало нередко, см., например, несколько выше разделы о князьях Голубых и Льяловских), тогда было бы понятно. Но через 100 лет Алабышевы снова появляются на страницах истории, только уже не в качестве князей, а в качестве рядовых дворян. Документальных свидетельств для объяснения этого явления не имеется; скорее всего, у рода Алабышевых не нашлось сил, чтобы участвовать в хищной и кровавой борьбе за власть. А может быть, прекратилась лишь одна из ветвей князей Алабышевых, владельцев сельца Алабушева... Так или иначе, но уже примерно с 1550-60 г.г. Алабушево принадлежит князьям Телятевским, о которых ещё будет идти речь. А род Алабышевых, но не князей, а дворян, просуществует до XX века; может быть, он существует и сейчас.
Князья Воротынские
Князья Воротынские, владльцы обширной вотчины в Горетовом стане по правому берегу реки Радосли в районе нынешних Дурыкина и Радищева, происходят из рода Рюриковичей и являются ответвлением рода князей Одоевских. Древняя вотчина Воротынских располагалась в верховьях Оки (город Воротынск) и до конца XV века принадлежала Литве, захватившей эти земли в XIV веке.
При рассмотрении интересующей нас ветви князей Воротынских удобно обращаться к рисунку, изображающему эту ветвь.
В 1455 году литовский князь и король польский Казимир IV подтвердил права князя Фёдора Воротынского на его вотчину. Но уже через 30 лет, когда Москва освобождается от татаро-монгольского ига, когда она присоединяет к себе Ростовское, Ярославское, Тверское княжества, западно-русские князья всё решительнее поворачиваются лицом к Москве, начинают переходить на службу к московскому великому князю. В 1484 году принимает московское подданство сын Фёдора Воротынского Михаил, а с 1487 года в необъявленной войне Руси с Литвой начинает активно участвовать сын Михаила Иван Михайлович Воротынский. Верховские князья (то есть с верховьев Оки) - Воротынские, Вяземские, Белевские, Мезецкие и др. - к 1493 году массово переходят со своими вотчинами на сторону Москвы. такие переходы - норма феодального права, между прочим, отразившаяся в праве крестьян отходить от помещика в Юрьев день (осенний или весенний).
Великий князь "всея Руси" Иван III первоначально учитывал это особое положение верховских князей, в том числе и Воротынских. Сразу после отъезда к нему верховских князей великий князь послал своего дворянина в Литву отвезти отказ от службы князей литовскому князю. Естественно, что после этого вотчины пришлось отвоёвывать. Вновь выехавшие князья пошли со своими полками в поход вместе с русским войском, причём их место в системе русских полков не было определено, они могли быть "где похотят". До 1502 года И.М. Воротынский почти всегда выделяется в разрядах: его полк ( "с татары" или "своим полком") входит в состав одного из полков русской армии (правой руки или передовой полк).
В дальнейшем, говоря о военной службе владельцев земель в Горетововом стане, нам не раз придётся упоминать структуру боевых порядков русской армии, поэтому коротко расскажем о ней.
Русская армия XV-XVII веков состояла из пяти полков (в центре), полк правой руки, полк левой руки, передовой полк (впереди), сторожевой полк (сзади). В каждом полку был первый воевода, второй воевода (иногда третий воевода). Воеводы назначались по степени знатности, это было поводом для многочисленных протестов: недовольный "бил челом государю", что ему с таким-то "служить невместно". Такие споры получили название местничества. Существовал сложный регламент назначений не только в полки, но и на службу в города, даже для участников свадебных обрядов и пиров. Самые знатные назначались в большой полк, самые незнатные - в полк левой руки; вторым по знатности было назначение в полк правой руки. Передовой, сторожевой полки и полк правой руки иногда уравнивались по знатности мест.
Таким образом, ранг Ивана Воротынского достаточно высок.
Затихшая было русско-литовская война возобновилась в 1500 году. В июле 1500 года русские войска одержали одну из крупнейших побед в русской военной истории феодального периода - в битве при речке Ведроши (в 50 км к востоку от Калуги). Одним из полков командовал князь Иван Воротынский. Около 5 тысяч литовцев было убито, в плен попало 500 человек. Пленные были отправлены на жительство во внутренние города Руси, в том числе в Нижний Новгород.
По мирному договору 1503 года к Руси отошла огромная территория, составлявшая почти треть земель Литовского княжества. Но великий князь Иван III не за тем завоёвывал западно-русские земли, чтобы они в дальнейшем были источником смуты со стороны пограничных князей. Он принимает ряд активных мер для твердого закрепления этих земель за Русью: принудительно обменивает эти пограничные с Литвой области, давая князьям взамен вотчины во внутренних областях Руси (возможно по такому обмену князья Воротынские получили вотчину в районе нынешних Радищева и Дурыкина - по правому берегу реки Радомли), даёт различного рода льготы (именно поэтому князь И.М. Воротынский получил на некоторое время ходить на войну со своим личным полком). Сын Ивана III, великий князь Василий III, даже потребует от Ивана Воротынского "подписку о невыезде" в Литву.
Привилегии - привилегиями, но в своём завещании Иван III в 1505 году передаёт старшему сыну Василию вместе с великим княжением и множеством городов, волостей, сёл также и город Воротынск.
В последующие 30 лет Иван Михайлович Воротынский - воевода, постоянный участник военных действий на юге против крымского хана и на западе - против Литвы.
- 1507 г. - летом пришла весть, что идёт множество крымских татар по степи и надобно ждать их прихода на верхнюю Оку. Великий князь немедленно выслал полки (в одном из них воеводой И.М. Воротынский); Воротынские и другие московские воеводы не успели помешать татарам набрать большую добычу, но "...пошли за ними на поле в погоню и догнали их на Оке, многих татар избили, а иных живых поймали, а полон весь назад возвратили, и гоняли их до реки до Рыбницы месяца августа в 9 день";
- 1512 - 1514 г.г. - Иван Воротынский участвует воеводой в Смоленской войне, когда Русь вернула в 1514 году захваченный Литвой более ста лет до этого Смоленск. 1 августа 1514 года в Смоленск на церемонию приведения к присяге жителей прибыл сам великий князь Василий III, и "того же августа в 7 день послал князь боярина своего и воеводу князя Михаила Даниловича Сченятева (Щенятева) да князя Ивана Михайловича Воротынского, и иных своих воевод, да князей и бояр смоленских со многими людьми ко Мстиславлю на князя Михаила Мстиславского". Тот, не дожидаясь начала боевых действий, "...бил челом, чтобы государь князь великий пожаловал, взял его себе на службу и с вотчиною, да и крест воеводам на том целовал"...(Татищев В.Н.);
- 1517г., август - по совету польского короля "...приидоша крымские татарове... 20000 рати; и пришед на великого князя украйны около града Тулы и бес пути начаша воевати. И великого князя воеводы Василий Семенович Адоевской, и князь Иван Михайлович Воротынской, и иные воеводы послаша наперед себя противу татар детей боярских не со многими людьми, Ивашку Тутыхина да Волконских князей, и велели им со всех сторон татарам мешати, дабы не воевали; а сами воеводы пошли за ними на татар. ...татарове же, послышав великого князя воевод, скоро возвратилися; а наперед их сокрышася по лесам пешие люди немногие украинные да им дороги засекоша и многих татар побиша; и наперед люди от воевод поспевше конные начали татар топтати и по бродам и по дорогам их побивати, а пешие люди украинские по лесам их бити. И божиим пособием многих татар пленили и побили, а иные многие татары по рекам истопоша, а иных живых поймали. Такова бо бяше тогда божиею помощию на татар победа, яко же слышахом от достоверных, паче же и от самих татар, которые приходили последи того ис Крыма, яко от 20000 мало их в крым явилося, но и те пеши, босы и наги" (Татищев В.Н.);
- 1519г. - Русское войско во главе с князем В.В.Шуйским (одним из первых воевод в нём - князь И.М.Воротынский) быстрым маршем захватил Борисов, Молодечно, Минск и окрестности Вильно; "...возвратишася со всеми людьми и, дал Бог, вышли поздорову, а полону бесчисленное вывезли множество" (Татищев В.Н.);
- 1521г., июль - внезапное нападение крымского хана Мухаммед - Гирея на окресности Москвы. Свежее русское войско стоит в бездействии у Серпухова. Великий князь Василий III из Волоколамска "... послал к воеводам своим в Серпухов, к князю Дмитрию Бельскому и к князю Василию Шуйскому и ко князю Ивану Воротынскому, повелел им против царя (крымского хана) идти. Они же не пошли...". Посол германского императора в России Сигизмунд Герберштейн в своих "Записках о Московских делах" возлагает вину на Дмитрия Бельского: "В 1521 году, когда царь Тавриды переправился через Оку и с большим войском напал на Москву, то для его обуздания и отражения послан был государем с войском молодой человек, князь Дмитрий Бельский; он пренебрёг мудрыми советами Иоанна Воротынского и других и, завидев врага, обратился в позорное бегство".
Василий III решил по другому: он обвинил И.М. Воротынского в том, что тот, оскорблённый Д.Бельским, не выступил ему на помощь. Воротынский подвергся опале и был освобождён только в феврале 1525 года, когда дал клятвенную грамоту, за ручательством духовенства, заслужить свою вину и не иметь никаких сношений с Литвою.
- 1531 г. , февраль - "февраля в 20 день, приходили крымские люди (крымские царевичи; сам хан, вроде бы, был ни при чем) на Одоевские места и на Тульские". Предотвратить этот набег московским воеводам не удалось; "...хотя и послал великий князь в Козельск войско свое под предводительством Ивана Воротынского, но было уже поздно". Татары успели "повоевать" тульские и одоевские "места". Недовольный действиями соих воевод, "князь великий положил опалу свою на князя Воротынского, да на князя Ивана Овчину, да на Ивана Летецкого, велел их с Тулы дьяку Афанасию Курицыну привести к Москве".
Эти боевые действия на верхней Оке были последними активными действиями, хотя и неудачными, князя И.М. Воротынского, ему было уже около 60 лет.
Хабар Симский - выдающийся военачальник Руси (1500 - 1520 года)
Хабар Симский из рода Добрынских - известное имя в русской истории. И всё же выдающимся военачальником его ни один из историков не называет. Может быть, автор заголовка стремится возвысить древнюю знаменитость из соображений провинциального престижа? После прочтения раздела судите сами...
Иван Васильевич Добрынский-Симский-Хабар (в то время фамилии обазначались часто и таким образом - через фамилии и прозвища отцов и дедов) - сын Василия Фёдоровича Образца-Добрынского. Родился он примерно в 1465-1470г. Около 1490 года умер его отец. Разветвленный род Добрынских в конце 1490-ых гг. принял участие в наследственной распре потенциальных наследников Ивана III - княжича Василия (сына Ивана III и будущего великого князя всея Руси Василия III) с Дмитрием-внуком (внуком Ивана III). В этой "пре" жестоко был казнён двоюродный брат Ивана Ваильевича Хабара-Симского - Владимир Гусев. Видимо, поэтому Добрынские не были тогда на первых ролях у великого князя.
Через несколько лет Иван III возвращает свое расположение своему сыну Василию, и в это время Добрынские снова появляются на общественно- политической арене. Иван Хабар- Симский назначается воеводой в Нижний Новгород.
Небольшое отступление... Что означает прозвище "хабар"? Согласно словарю Даля, "хабар" - счастье, удача, лафа, с явным оттенком "лотерейной", или нечестной, удачи.
Но более глубокое рассмотрение показывает, что "хабар" означало в XVI веке не просто удачу, а удачу, связанную с умелостью, талантом, храбростью (сравни "удаль"; в старину она понималась также как свойство, требующее сметки, сообразительности). Таким и был Иван Васильевич Хабар-Симский - храбрый, решительный, сообразительный, и - конечно - удачливый.
Около 1500 г. он женился на Авдотье Владимировне Ховриной (младшей), сестре главного казначея Ивана III, Дмитрия Ховрина.
В 1505 году И.В. Хабар-Симский - воевода в Нижнем Новгороде. Именно здесь развернулась первая "битва” Ивана Хабара Симского.
Сначала процитируем Татищева (т.6, стр. 99-100) :
"Того ж сентября 1505 г. безбожный оный хан казанский Махмет-Аминь, ведый, яко князь великий Иван Васильевич во изнеможении плоти своея (то есть узнав, что Иван III опасно болен), ... вскоре собрал вся бесурманская воинства, призвав из Нагай салтана с 20 000, устремися на Новгород Нижний, имея до 40 000, и пришед, отступи гради и начат крепце приступати. Воевода же во граде бысть тогда Хобарь Симский и мало име воинство, да и то люди плохие; а с Москвы и других городов по наряду притти не успеша, и бысть град той в велицей тузе (туже, немощи - И.Б.) и отчаянии крайнем. Быша же тогда во граде том литовские пленники, имянуемые жолнери, стрегоми в темницах, их же храбрый русский воевода князь данило Сченя (Даниил Щеня - И.Б.) на Ведроши плени ( в битве при Ведроши в 1500 г. - И.Б.), беша их более 500 и остася 300 (то есть за 5 лет умерло около 200 - И.Б.). Тии, видевше гибель града и себе, начаша воеводы просити, да даст им оружие, а они обесчахуся верне послужити. И воевода (Хабар Симский - И.Б.) утвердив я крестным целованием, обесча им всем свободу дати, даде им оружие. Они же вооружився, совокупяся с немосчными и страшливыми градскими вои, изъидоша против безбожных и многу рану им сотворивше, более 500 их в той день избиша, понеже татарове 20 дней стоя, не единою выласки не видя, не опасни бяху в станех своих. Посем онии бесурмане наипаче на град ожесточишася, начаху приступати, а сии со града из пушек и оружий; тии такоже, изходя носчию и в день, многих избиваху и, пленясче, во град влачаху; поимаша же отметника веры христианския, иже прият веру их бесурманскую и бысть у хана в милости, того за ноги жива првязавше, за град со стены на бревне свесиша. Татарове же крепце нападаху, хотясче его урезати, но сами избиени была из пушек и его разстреляша стрелами своими. Салтан же нагайской, шурин Махмет-Аминя, приехал со иными князи соглядати града, како бы удобнее, приступя, взяти. Тогда литвин, видев их, устрои пушку на ня и уби салтана того со иными князя, и бысть печаль велика нечестивым, сметошася нагаи, и бысть им с казанцы междуусобие, едина других начаша убивати , их же едва хан и князи утолиша. И тако, стояв под градом 30 дней, многу скорбь нанесши, а своих более 5 000 погубивше, отъидоша октября 6 дня. А граждане благодариша Бога, и воевода писав к Москве к великому князю, всем жолнерам даде свободу, из них же мало кто иде во свою землю, но осташася под градом руским...".
Как видим, для Хабара Симского сложилась тяжёлая обстановка. 40 000 татар осадили Нижний Новгород, а из Москвы помощь не спешит: умирает великий князь Иван III, и московские воеводы колеблются, как-то решит новый великий князь? В этом отчаянном положении воевода Хабар прнимает нестандартное решение: выпустить из тюрьмы и вооружить 300 пленных литовцев, в основном воинов-профессионалов. Они были взяты в плен в битве при Ведроши в 1500году; за шесть лет тюремного заключения около 200 из них умерли от болезней и голода. Литовские воины, которым была обещана свобода, сражались отчаянно; можно сказать, что 300 человек оборонили город от 40 000 нападавших.
В 1514 году Василий III, готовя Смоленский поход (тогда Русь вернула себе Смоленск), поставил Ивана Васильевича Хабара воеводой на реке Угре с целью не допустить активной помощи со стороны крымских татар Литве и Польше. Задача была выполнена: крымскому хан Мухаммед-Гирею не удалось создать угроз на южных границах Русского государства.
В это время Хабар Симский уже имеет чин окольничего. Чин окольничего давал право заседать в Боярской Думе - высшем органе, через который великий князь управлял страной, - и был вторым по значению чином в Думе после чина боярина.
Звёздный час Ивана Васильевича Хабара Симского в бедственный для Руси 1521 год. Внезапное нашествие крымского хана Мухаммед-Гирея привело в замешательство русских воевод. В результате было сожжено и ограблено множество сёл и деревень в центральной Руси - от Можайска до Владимира (городов татары избегали). Количество пленных жителей исчислялось десятками тысяч (некоторые современники сообщают о 300 тысячах и даже о 800 тысячах, что, несомненно, преувеличение). Василий III прибегнул к обычной для того времени тактике: он отъехал в Волоколамск и стал собирать войско.
В Москве возникла паника, между тем как хан Мухаммед-Гирей не собирался осаждать Москву. В итоге ему удалось востребовать от представителей Василия III в обмен на уход от Москвы грамоту, в которой великий князь обязался выплачивать снова дань татарам. На обратном пути в степь крымский хан решил захватить Рязань. Воеводой там в это время был И.В. Хабар-Симский. Татары попытались взять Рязань неожиданно, сходу ("изгоном", по красочному выражению летописцев), но воевода Хабар отбил приступ. Тогда Мухаммед-Гирей для захвата Рязани решил прибегнуть к хитрости, воспользовавшись грамотой Василия III. Далее цитируем С.М. Соловьева ("Сочинения”, кн. III, 1989, стр. 258):
"С Магмет-Гиреем вместе приходил на Москву ... Евстафий Дашкович, который при Иоанне III отъехал из Литвы в Москву при Василии опять убежал в Литву и теперь с днепровскими козаками находился в стане крымском. Дашковичу хотелось взять Рязань хитростью; для этого он предложил её жителям покупать пленных, чтобы, уловив случай, вместе с покупателями пробраться в городские ворота (Иван Хабар таким образом выкупил жестоко израненного при сопротивлении князя Фёдора Оболенского-Лопату - И.Б.); с своей стороны хан для вернейшего успеха предприятия хотел заманить к себе воеводу Хабара и послал ему, как холопу своего данника, приказ явиться к себе в стан; но Хабар велел отвечать ему, что он ещё не знает, в самом ли деле великий князь обязался быть данником и подручником хана, просил, чтоб ему дали на это доказательства, - и хан в доказательство послал ему грамоту, написанную в Москве. В это самое время Дашкович, не оставляя своего намерения, всё более и более приближался к Рязани; он дал нарочно некоторым пленникам возможность убежать из стана в город; толпы татар погнались за беглецами и требовали их выдачи; рязанцы выдали пленных, но, несмотря на то, толпы татар сгущались всё более под стенами города, как вдруг раздался залп из городских пушек, которыми распоряжался немец Иоган Иордан; татары рассеялись в ужасе; хан послал требовать выдачи Иордана, но Хабар отвергнул это требование. Магмет-Гирей ... пришёл не затем, чтоб брать город силою; ... он ушёл и оставил в руках Хабара грамоту, содержавшую в себе обязательство великого князя платить ему дань".
За этот подвиг Иван Хабар-Симский получил чин боярина - высший чин в Боярской Думе. О его доблести и сейчас напоминает мемориальная доска, укрепленная на стене 86-метровой соборной колокольни Рязанского Кремля, с надписью: "на сём месте была каменная Глебовская башня (центральная башня Рязанского Кремля - И.Б.) с воротами и бойницами, с которых в 1521 году окольничий Иван Хабар-Симский, сын воеводы Василия Образца, посредством пушкаря Иордана поразил татар крымского хана Махмет-Гирея. А прежде до сего поражения Хабар взял у хана грамоту князя Московского о дани Крыму и тем спас Рязань и честь князя Московского, за что дали ему сан боярина и внесли заслуги его в книги разрядные на память векам ...".
Через три года Иван Хабар снова выручит попавшее в трудное положение русское войско ...
Летом 1524 года в поход на Казань отправилась 150-тысячная русская рать. "Князь Бельский отправился из Нижнего Волгою на судах: Хабар-Симский с конницею шёл сухим путем; князь Палицкий, нагрузивши на суда наряд и съестные припасы, должен был плыть Волгою за главным войском" (С.М. Соловьев, "Сочинения", кню III, стр. 261-262). Прибыв под Казань, Бельский более месяца ожидал подхода конницы Ивана Хабара и обозные суда с военными припасами и продовольствием. Наконец, к нему прибыли разбитые мелкими отрядами (сейчас бы мы сказали "партизанами") казанского хана остатки судового обоза князя Палецкого. (Карамзин, "История..., т. 7, гл. 3): "...и вдруг разнесся слух, что конница наша совершенно истреблена непрятилем. Ужас объял воевод. Не знали, что предпринять: боялись идти назад и медленно плыть Волгою вверх; думали спуститься ниже устья Камы, бросить суда и возвратиться сухим путем через отдаленную Вятку. Оказалось, что дикие черемисы разбили только один отряд московский; что мужественный Хабар в двадцати верстах от Казани, на берегу Свияги, одержал славную победу над ними, чувашами и казанцами, ...множество взял в плен, утопил в реке и с трофеями прибыл в стан главной рати."
Казанские татары запросили мира, чему было радо изголодавшееся русское войско. Великий князь Василий III высказал своё недовольство нерешительными действиями Бельского. После 1524 года в ратных делах Иван Хабар не упоминается; ему уже около 60 лет.
Примерно в 1530 году он делает вклад вотчиной в Чудов монастырь; об этом есть косвенное упоминание в писцовой книге 1584-1586 гг. Приведём отрывок оттуда: " Чудова монастыря (земли - И.Б.) : ... Да того же села Покровского объезжие пустоши, а в старых книгах не написаны, а писаны по даной (то есть дарственной грамоте - И.Б.). Симы Хабарова со товарищи (далее год стерт; видимо, чтобы не возникали трудности с последующим учетом земли - И.Б.) пустоши: Средняя, Елник, Пилюгин, Заболотное, да пустошь Шипилова на речке на Горетовке".
Отметим, кстати, что в этом отрывке, предположительно датируемым 1530-1534 гг., впервые упоминается пустошь Средняя (в будущем село Средниково или Середниково).
В январе 1553 года, уже на седьмом десятке лет, за год до кончины (умер в 1534 году), Иван Васильевич Хабар присутствует на свадьбе старицкого князя Андрея Ивановича (родного брата Василия III) и княжны Евфросиньи Андреевны Хованской.
Приглашение на такую высокую свадьбу - несомненный признак не только заслуг Ивана Хабара, но и свидетельство его близости к роду князей Старицких (не скажется ли эта близость на опале его сына в 1569 году?). Рядом с Иваном Хабаром за столом против боярынь сидят братья Шуйские: это свидетельствует о близости Хабаровых и Шуйских. В смутное боярское правление 1538-1546 гг. они будут заодно.
После кончины Ивана Хабара в 1534 году его вотчины, в том числе Никоново (Никольское), Назаровское (Назарьево) и пустоши по речке Ржавке, перейдут к его сыну Ивану Ивановичу Хабарову.