Наверное, я никогда не приеду в Санкт-Петербург (Петроград, Ленинград, Петербург). Что-то меня от него отвращает… Что?
Во-первых, я – не любитель любого рода экскурсий, - никуда. Но ведь мог бы приехать и приватно? Всего-то несколько часов поездом… Тогда, что же претит? А, видимо, вот что…
Я люблю приехать в Рязань – там моя молодость… Я люблю приехать в Тамбов – там мое детство… Я люблю приехать в Херсон – там мои предки (и молодые летние месяцы тоже)… А Питер мне ничем не обязан, равно как и я ему.
Если его любит Путин – я его готов понять (но не принять). Вообще-то, на этом можно было бы и закончить т.н. эссе, но что за эссе без, - ну, конечно, не морали, а без – некоторого всё равно-таки – вывода? …И, может быть, даже в точном логическом смысле?
Итак, как вы понимаете, ничего питерского я не приемлю. А чего – ничего? Отстранюсь – на время. И – приведу несколько старинных свидетельств…
Вот В.Г.Белинский, навсегда прельщённый Москвой, но вынужденный работать в Петербурге:
«Питер город знатный. Нева – река пребольшущая (уже – ирония! – И.Б.), а петербургские литераторы – прекраснейшие люди после чиновников и господ офицеров. …Да, и в Питере есть люди, но это всё москвичи, хотя бы они и в глаза не видали белокаменной. Собственно Питеру принадлежит всё половинчатое, полуцветное, серенькое, как его небо, истершееся и гладкое, как его прекрасные тротуары. В Питере только поймёшь, что религия есть основа всего и что без неё человек – ничто, ибо Питер имеет необыкновенное свойство оскорбить в человеке всё святое и заставить в нём выйти наружу всё сокровенное. Только в Питере человек может узнать себя – человек он, получеловек или скотина: если будет страдать в нём – человек (это – как будто предвидение появления Достоевского – И.Б.); если Питер полюбится ему – будет или богат, или действительным статским советником (может, и президентом чего-нибудь – И.Б.)» <конец цитаты>.
Россию пытался завоевать петербуржец А.А. Жданов в 1948 году, когда организовал съезд Компартии (несостоявшийся) и умер в том же, 1948 году, в санатории на озере Селигер, якобы от болезни сердца… Тогда же взвилось т.н. «ленинградское дело»: по этому делу погибло несколько тысяч ленинградцев.
Одним словом: Петербург – это не никак не Россия.
А дальше? Какие наши годы! Допишем - лет через …надцать… Написал «…надцать» и – опомнился…
На то оно и эссе, чтобы писать о том, о сём…
Из песни: «Мне дороги твои державные обьятья…». Страшно!..
В сыром тумане славного и страшного города на севере… (М.А. Булгаков, с.220)
(2 января 2004 г.)